Историк моды Александр Васильев вновь вызвал бурю обсуждений своим размышлением о настоящем и будущем стиля. По его мнению, в XXI веке мода перестала быть игрой форм и силуэтов и стала отражением куда более глубоких культурных и социальных процессов. Главная из этих трансформаций, считает он, — повсеместное утверждение стиля унисекс.
«Это уже не тренд, это победа», — заявляет Васильев, подчёркивая, что женщины практически полностью переняли мужской гардероб: от брюк и футболок до кроссовок и массивных курток. Как следствие — постепенное исчезновение выраженной женственности, особенно в повседневной моде.
Особую роль Васильев отводит обуви: «Когда повсеместно носят кроссовки и резиновую обувь, можно забыть о походке. Какая может быть женственность в макроступах?» По его мнению, именно спортивная обувь разрушает ту изящную подачу, которую традиционно ассоциировали с женской грацией.
Однако на этом размышления модного эксперта не заканчиваются. Он обращает внимание на парадоксальное явление: на фоне стилистического сближения полов у мужчин, наоборот, усилилась тяга к подчёркиванию внешних отличий — например, через моду на бороды и усы. «Это чуть ли не единственный атрибут, который женщины не могут перенять. Вот и держимся за него», — замечает Васильев.
Но, пожалуй, самая острая мысль историка — попытка связать стилистические тенденции с демографической ситуацией. Он утверждает, что массовый отказ женщин от внешне выраженной женственности снижает их привлекательность для мужчин, что, в свою очередь, может сказываться на рождаемости. «Если женщина хочет нравиться мужчине, она должна выглядеть как женщина, а не как его коллега в оверсайз-костюме», — говорит он, ссылаясь на то, что подавляющее большинство мужчин ориентированы на традиционные образы.
Такая позиция Васильева, разумеется, вызывает споры. Одни находят в его словах консервативную ноту, другие — ценный повод задуматься о том, как мода влияет не только на внешний облик, но и на психологию взаимоотношений между полами. Современные исследования в области социологии моды подтверждают: стиль действительно может выступать как формой самовыражения, так и инструментом идентичности, включая гендерную.
Напомним, Васильев не впервые поднимает подобные темы. Ранее он уже критиковал моду на бесформенные силуэты и «гендерную расплывчатость» в одежде, рассматривая это как отражение культурного смещения в сторону универсальности и отказа от традиционных ролей.
Что бы ни стояло за этими изменениями — эмансипация, комфорт или глобальный культурный сдвиг, — ясно одно: мода давно перестала быть поверхностным явлением. Она — зеркало эпохи, в котором каждый волен разглядеть своё отражение.
