Финал «Евровидения-2025» в Базеле, едва не сорванный массовыми протестами, запомнится не только песнями и яркими шоу-номерами. В центре внимания оказалась израильская участница Юваль Рафаэль — не просто певица, а выжившая во время теракта 7 октября на фестивале «Нова», где она провела 8 часов, притворяясь мёртвой под телами убитых друзей. Несмотря на давление и угрозы, она вышла на сцену и заняла второе место, получив максимальные оценки зрителей из десятков стран.
И здесь началась настоящая полемика.
Рафаэль получила лишь 60 баллов от профессионального жюри — на фоне 12 баллов от зрителей из Франции, Германии, Великобритании, Австралии и даже Азербайджана. Совпадение? Или сознательная попытка музыкального эстеблишмента отмежеваться от политического контекста?
В день финала протестующие с палестинскими флагами осадили концертный комплекс, в эфире приглушали звуки освистывания, а два активиста пытались прорваться на сцену. В Бельгии трансляцию сопровождали вставками о «преступлениях Израиля», а в сам момент объявления результатов в Израиле прозвучали сирены — хуситы выпустили ракету из Йемена. Символично? Безусловно.
Юваль завершила выступление криком «Ам Исраэль хай!» («Народ Израиля жив!») — фразой, которая прозвучала почти как вызов не только тем, кто хотел сорвать её выход, но и всему европейскому лицемерию.
Что показало Евровидение?
Массовый зритель дал свой ответ — и он сильно отличается от того, что транслируют улицы Берлина, Брюсселя или Лондона. На фоне растущего давления левых и антиизраильских движений, аудитория, сидящая у экранов, выбрала не лозунги, а голос стойкости и трагедии. Люди не забыли, что в теракте на «Нова» погибли 364 человека, что десятки были изнасилованы, сожжены заживо, а 40 тысяч гостей фестиваля бежали от ужаса.
Можем ли мы считать такой результат голосованием «нормального большинства» против радикального меньшинства, диктующего повестку в европейских СМИ и на улицах?
Символ Евровидения — больше не просто песня
Юваль Рафаэль, вне зависимости от финального места, стала символом того, что за пределами твиттеровских бурь, газетных передовиц и уличных демонстраций живут люди, способные отличить искусство от ненависти, травму от пропаганды. И что трагедия не перестаёт быть трагедией, даже если её пережила девушка с израильским паспортом.
