Весной этого года Михаил Ефремов, осуждённый за смертельное ДТП, покинул колонию по УДО. Спустя четыре с половиной года заключения он возвращается к профессии — и не просто так, а под покровительством одного из самых влиятельных деятелей российской культуры. Никита Михалков, глава театра «Мастерская 12», пригласил артиста в свой новый спектакль и назвал его «прекрасным актёром, пережившим перипетии, но сохранившим талант».
На первый взгляд, история кажется примером творческого милосердия. Однако внимательные наблюдатели в культурной среде видят в этом шаге не только жест доброй воли, но и продолжение характерной для Михалкова стратегии — быть в нужное время на нужной стороне, улавливая незримые сдвиги в общественном сознании.
Первая роль Ефремова после освобождения — нечто среднее между метафорой и исповедью. Он сыграет главного героя в сценической адаптации фильма Михалкова «Без свидетелей» — историю о мужчине, разрушившем свою семью, спившемся и оказавшемся в клинике. Само решение — отдать артисту, пережившему громкое падение, именно такую роль — работает как многоуровневая конструкция: покаяние, реабилитация и попытка переписать трагедию в терминах искусства.
Для Михалкова это не первый подобный жест. В разное время он выступал то с резкой критикой западного влияния, то с публичной заботой о судьбе российской интеллигенции; то поддерживал властный дискурс, то неожиданно позволял себе эмоциональные отступления от линии. В этом контексте поддержка Ефремова — возможно, не просто поступок, а тонко выверенный ход, рассчитанный на вызревшее настроение части публики, уставшей от показательной кары и жаждущей моральной развязки.
Ксения Собчак, первой сообщившая о возвращении актёра, назвала Михалкова «Горьким нового времени» — человеком, способным поддержать упавшего художника, если тот раскаялся. При этом она подчеркнула, что Ефремов сам написал Михалкову письмо, которое его «тронуло». Здесь снова возникает тонкая игра с символами: письмо, прощение, благословение на сцену — всё это не только реальные события, но и сценарий, тщательно выстроенный для зрителя.
Если ранее Михалков молчал о трагедии 2020 года, то теперь он, возможно, предлагает зрителю новую оптику — трагедия завершилась, виновный наказан, значит, можно вернуть ему голос. При этом, важно заметить, возвращение происходит под его контролем, в рамках его же пространства — театра, где он определяет правила игры.
Реакция публики на возвращение Ефремова оказалась, как и ожидалось, полярной. Одни приветствуют его второе дыхание, видя в этом проявление человечности и способности к прощению. Другие считают, что прощение преждевременно и что публичная жизнь человека, причастного к смерти, не должна возобновляться столь быстро и торжественно.
На этом фоне фигура Михалкова вновь оказывается в центре сложной культурной сцены: то ли как наставник, то ли как стратег, то ли как режиссёр жизни и смерти внутри большого спектакля под названием «российская интеллигенция».
Возвращение Михаила Ефремова — не просто история одного актёра. Это лакмусовая бумажка того, как в современной России пересекаются мораль, репутация и политика. А роль Никиты Михалкова в этой истории — ещё один пример того, как старый режиссёр умеет вовремя почувствовать, в какую сторону качнулся маятник общественного настроения.
