3 мая Дональд Трамп вновь оказался в эпицентре международного скандала. В своей социальной сети Truth Social он опубликовал сгенерированное изображение, на котором предстает в сане Папы Римского — в полной папской мантии, с поднятым перстом, будто благословляя паству. Менее чем через час этот пост ретвитнул официальный (!) аккаунт Белого дома в X (бывший Twitter), что окончательно подлило масла в огонь.
Это произошло спустя всего две недели после смерти Папы Франциска, что и вызвало бурю осуждения — особенно среди католических общин по всему миру. Кардинал Тимоти Долан, архиепископ Нью-Йорка, охарактеризовал публикацию как «жест неуважения и безвкусия». Тем не менее, сторонники Трампа увидели в этом всего лишь «безобидную шутку». Вице-президент Джей Ди Вэнс даже отметил, что был «удивлён, насколько серьёзно восприняли фотожабу».
Но дело, возможно, не столько в изображении, сколько в фигуре самого Трампа и времени, в которое мы живём.
Когда у него на днях спросили: «Какая ваша самая большая ошибка?», Трамп, не задумываясь, ответил: «Очень сложный вопрос, так как я не верю, что допускаю ошибки». И в этом — его суть. Многие его ненавидят, половина Америки — точно, но он продолжает излучать непоколебимую уверенность. И этим восхищает. Или пугает.
Как остроумно заметил один режиссёр, сегодня политики-трикстеры, люди, пренебрегающие нормами, не имеющие управленческого опыта, но умеющие взламывать систему, становятся мировыми лидерами. На их фоне европейские дипломаты с биографиями из Гарварда, политическим стажем и приверженностью морали — выглядят растерянно и беспомощно. Они никогда не скажут, что не ошибались. А Трамп — скажет. Именно это и притягивает к нему миллионы.
И в этом — симптом чего-то большего. Мир всё чаще выбирает не тех, кто осторожен, а тех, кто ломает. Кто обещает не сложные реформы, а простые чудеса. Это уже не просто политический выбор — это вера. Сектантство. Люди ищут мессий. Пусть и в цифровой рясе.
Так что история с папским облачением Трампа — не просто скандальный мем. Это зеркало времени. И, возможно, сигнал: мы живём в новом средневековье, где грань между шоу, политикой и религией стирается всё быстрее.
